У мамы и дочери Лагутиных много общего: рано решили, кем хотят стать в жизни, сами выбрали университет, занимаются научными исследованиями в одной сфере. Они много времени проводят вместе, правда, чаще на работе. За годы тесного профессионального общения Надежда и Ксения Лагутины не только не устали от своего тандема, но, кажется, всё больше заряжаются энтузиазмом друг от друга. И с таким же энтузиазмом рассказывают о работе, науке, планах на будущее.    









  

Надежда Лагутина, доцент кафедры вычислительных и программных систем ЯрГУ

Надежда с 7-го класса знала, что будет поступать в Демидовский университет, причём именно на информатику.

   — Почему информатика? Не странный ли выбор для конца восьмидесятых прошлого века?

   — Сейчас уже не скажу почему, но хотелось именно на информатику. В 9-м классе я ходила в кружок по программированию и, хотя программировали мы на бумажке, мне нравилось. Нравилась мне и математика; училась я в обычной школе, но у меня был очень хороший учитель математики, Татьяна Николаевна Зверева. Она отправила меня в заочную математическую школу — филиал при МГУ. Работы мне присылали по почте, по почте же я их отсылала обратно, их проверяли и возвращали с замечаниями на полях. Я проучилась в этой школе 3 года, благодаря ей и поступила.

   — Почему не возникло желания поступать в Москву?

   — Я была тихая, домашняя — единственный ребёнок у мамы с бабушкой. Они побоялись меня отпустить. Вообще в семье образование было ценностью — от поколения к поколению. Родители моей мамы — крестьяне, но все их дети очень хорошо учились и получили образование.  

— Поступать в университет было легко?

— Да, легко. Поступала я в 1987 году, когда матфак и ИВТ в Демидовском университете только-только разделились. У меня была серебряная медаль, а в тот год медалисты, сдавшие первый экзамен на пять, поступали вне конкурса. Я сдала математику и поступила. Принимал экзамен Сергей Евгеньевич Ануфриенко, к сожалению, ушедший от нас. Наши пути потом постоянно пересекались и в учёбе, и в науке.
Про наш курс говорили: «Это тот курс, где были умные девочки». Талантов было много, к сожалению, многие уехали за границу, а кто не уехал, тот ушёл в бизнес — время было такое. Я же, закончив вуз, пошла работать программистом в налоговую инспекцию.

— Как вы вернулись на факультет?

— Меня позвали вести практику по дифференциальным уравнениям, поскольку Сергей Евгеньевич Ануфриенко, который вёл предмет, пошёл на курсы повышения квалификации с отрывом от производства. Так я вернулась на факультет и уже не смогла уйти — настолько там было здорово. Александр Владимирович Зафиевский, бывший в то время деканом факультета, создал невероятный коллектив. К тому же я почувствовала, что преподавание — это моё. 
Сначала мне предложили вести практику по концепциям современного естествознания, где были математические основы генетики, это был курс моего будущего научного руководителя Вячеслава Владимировича Майорова.  Но на основную ставку я попала на кафедру вычислительных и программных систем. Заведующий кафедрой Владимир Васильевич Васильчиков долго не мог поверить, что я добровольно иду работать в университет, когда народ уходит в бизнес. Но в конце концов сказал: «Приятно иметь дело с энтузиастами», и я окончательно стала преподавателем. 

— Вы сразу начали заниматься наукой? 

— Да, я сразу же задумалась об аспирантуре. Вячеслав Владимирович Майоров был не просто учёный — болел за факультет, хотел, чтобы он развивался и в науке, и в образовании. Попасть к нему на научное руководство было делом непростым. Он взялся за меня, потому что оценил, что я пришла в университет, когда все, наоборот, уходили, ну и, конечно, помнил, что я с «того курса, где умные девочки». 
Но первый экзамен по специальности я почти провалила. Потому что за 5 лет отвыкла учиться и потеряла навык сдавать экзамены. На следующих экзаменах, правда, выправилась и получила свои пятёрки. Диссертацию я защитила в год окончания аспирантуры, неплохой результат. 

— Как складывалась ваша карьера после защиты?

— После защиты я продолжила преподавать, но теперь уже выбирала предметы, которые мне нравились, например, программирование. С коллегами, которые параллельно с преподаванием работали как разработчики, начали модернизировать курсы, чтобы поддерживать преподавание программирования на хорошем уровне. 
Науку я не забросила. Моя диссертация продолжала тему Вячеслава Владимировича Майорова по нейронным сетям на основе дифференциальных уравнений с запаздыванием. Мы с коллегами поняли, что развить тематику нейронных сетей настолько, насколько хотелось бы, в университете не получится, поэтому мы стали искать другую научную область.
В один прекрасный момент нас нашли филологи, мы сделали несколько проектов. Всё прошло удачно, и в итоге в университете появилось новое научное направление «Компьютерная лингвистика», которое я начала развивать. И большую роль в развитии этого направления сыграла Ксения.

---

Ксения Лагутина, ассистент кафедры вычислительных и программных систем, научно-исследовательской  лаборатории «FRUCT-YSU»

 Ксения с детства видела, что мама счастлива на работе. Она рассказывала, как ей нравится в университете, как она радовалась защите кандидатской диссертации. Ксении захотелось стать такой же счастливой, поэтому она решила: «Пойду туда».

— К программированию я пришла не сразу — начала заниматься математикой, за что надо сказать спасибо не только маме, но и бабушке: она решала со мной математические задачи. У нас дома было много книг по занимательной математике.
В средней школе я поступила во 2-ю гимназию и попала к хорошей учительнице — Ольге Ивановне Чубуковой. Она давала нам задачи по математике посложнее. Мне нравилось, у меня получалось, а когда получается, всегда хочется больше.
Конечно, я участвовала в олимпиадах по математике, причём с начальной школы. На школьных турах занимала первые места, на городских, областных, всероссийских — стабильно входила в призёры. Ходила, как мама, на кружки по математике. Кстати, в одном из них преподавала доцент кафедры математического анализа ЯрГУ Александра Кащенко, тогда ещё студентка математического факультета.

— Мама помогала с математикой и вообще с учёбой?

— Мама сказала: «Твои уроки - твои проблемы» (обе смеются). Задачи я решала сама, без маминой помощи, да и вообще училась легко. Я привыкла постоянно заниматься. Летом дети ездили в лагеря отдыхать, а я — заниматься математикой.
На самом деле воспитание было не делом уроков, мы с мамой всегда проводили много времени: общались, гуляли, ходили на спектакли и в музеи, путешествовали.

— Как вы поступили в вуз? Так же легко, как мама?

— У меня была золотая медаль, ЕГЭ по математике я сдала на 100 баллов — единственная в Ярославской области в том году. Так что поступила я легко, как мама.

— Каким вы видели своё будущее: преподавание, наука, разработка?

— Я сразу знала, что пойду в преподавание и науку, не в разработчики. Я начала участвовать в небольших проектах с первого курса, писала маленькие приложения, начала учить дополнительные языки программирования, работала с литературой на русском и английском языках.
С нами, студентами, очень хорошо занимались в факультетских лабораториях: мы регулярно получали обратную связь по тому, что «накодили», участвовали в семинарах для программистов и учёных, которые проводили лаборатории.
Когда я закончила учиться, начала преподавать. Веду для бакалавров 1-го курса практикумы по информатике, алгоритмам и программированию, 4-му курсу читаю «Разработку мультиплатформенных приложений».

— Расскажите о своём научном пути. Как для вас началась наука в ЯрГУ?

— Научные статьи мы начали писать с первого курса , причём и на русском, и на английском. Первую серьёзную статью, которая попала в базу Scopus, я написала на 4-м курсе. Это исследование легло в основу моего диплома, за который я потом получила премию Российской академии наук.
Отдельно надо рассказать про Ассоциацию FRUCT. Этот проект начала финская компания «Нокиа». Ассоциация стала площадкой для взаимодействия бизнеса и университетов, она была создана, чтобы привлечь учёных к высокотехнологичным проектам и разработкам. ЯрГУ вошёл в эту ассоциацию, и на факультете ИВТ открылась лаборатория «FRUCT-YSU», где я сейчас работаю.
Однажды нашей лаборатории предложили решить задачу по ресурсу Open Carelia. Это информационный портал, где собраны сведения о разных туристических объектах Карелии. Каждая статья о таком объекте размещалась на отдельной страничке, и у каждой были ключевые слова. Задача наша заключалась с том, чтобы выделить ключевые слова автоматически и сделать систему навигации по этим ключевым словам. Мы успешно справились с задачей. Этот проект стал моим «входом» в компьютерную лингвистику, которую в тот момент развивала мама — с разработкой по тезаурусам.

— Как складывается ваша научная жизнь сейчас?

— Новое научное направление — компьютерная лингвистика — начало «подтягивать» новые задачи, которыми мы и занимаемся в лаборатории. Я заканчиваю аспирантуру, моё исследование также связано с компьютерной лингвистикой. Работа выросла из изучения ритмических средств текстов — анафор, эпифор, диакоп и т.д. Мы получили очень интересные результаты; надеюсь, что в ближайшие год–два я выйду на защиту.

---

— Расскажите подробнее об этом исследовании. Как и для чего изучают ритм текста?

Надежда: Мы расширили запрос филологов, которым, прежде всего, нужно было просто найти в текстах повторяющиеся слова и конструкции, которые задают тексту ритм. Мы обнаружили, что ритмические средства можно статистически анализировать. Филологи анализируют авторский стиль, в компьютерной же лингвистике используются характеристики, которые можно превратить в математику. Но это не так легко: нужны алгоритмы, которые не лежат на поверхности, их надо разрабатывать. Эту часть исследования, где есть разработка алгоритмов, сбор статистики, машинное обучение, курирую я.   

Ксения: А я фактически предложила набор математических характеристик ритмики текста, то есть приложила алгоритмы машинного обучения к классическим задачам компьютерной лингвистики. В итоге у нас получился очень интересный результат: классификация авторов по периодам и их верификация.
Оказалось, что многие авторы имеют уникальный стиль именно в ритмике. Нам удалось подобрать такие математические характеристики, которые позволяют определить автора произведения с высоким уровнем точности. Мы обучали наши алгоритмы на десятках произведений русских, английских, французских, испанских авторов. Из русских брали известных — Пушкина, Толстого, Гоголя.

Надежда: Выяснилось, что количество ритмических средств снижается к 21-му веку. Мы выстроили частотность этих характеристик по векам. На графиках чётко виден Золотой век русской прозы, когда ритмических средств в текстах авторов очень много. Сейчас авторы используют другие средства выразительности (какие, предстоит ответить филологам и лингвистам).

Ксения: Причём, мы отметили это у авторов, пишущих на всех языках, по которым проводилось исследование. Так что можно говорить о мировой тенденции: авторы меньше используют ритмические средства в художественных произведениях.  

— И напоследок: вы обе преподаёте, занимаетесь наукой, как и хотели. О чём ещё мечтаете в профессиональном плане? 

Надежда: О том, чтобы в Ярославле вновь появился научно-исследовательский институт информатики. В 80-е годы в нашем городе было целых два НИИ, связанных с информатикой и кибернетикой. Если бы они продолжили работу, полноценную работу, как знать — может, именно у нас появилась бы своя Кремниевая долина? Вот об этом, вернее, о возрождении такой научной организации мечтается. Это позволило бы не только сохранить и приумножить молодые кадры, но и поднять развитие информационных технологий на качественно иной уровень.